ПУШКИНИАНА

Оглавление

СКАЗКИ ПУШКИНА И ФОЛЬКЛОР НАРОДОВ СРЕДНЕЙ АЗИИ

Предполагать обратное, т. е., что среднеазиатский фольклор заимствовал у Пушкина, - труднее. Пушкин создал свою сказку в 1831 г., а интересующие нас легенды и сказания народов Средней Азии и Казахстана многочисленные и древние, да и Пушкин именем Салтан (т. е. султан) как бы намекает, что чудесные события его сказки происходили где-то далеко-далеко на Востоке, в "Салтане" нетрудно распознать восточное слово "султан". Сказка, как правило, не бывает привязана к конкретной местности, реальному имени и т. д. На то она и сказка. Поэтому Пушкин и писал "салтан", а не "султан", хотя он прекрасно знал, как пишется это слово и что оно означает. Неопределенное "салтан" понадобилось поэту для обозначения имени некоего царя некоего государства.

По этой же причине не очень убедительна мысль Г. П. Снесарева о влиянии пушкинской сказки на узбекскую сказку "Хасан и Зухра". Кстати, на это указывает и Н. Н. Туманович, приводя, правда, другой довод - фольклорное происхождение четырех ей известных среднеазиатских вариантов "Сказки о царе Салтане".

Влияние сказки Пушкина на фольклор других народов, конечно, не могло проявиться раньше времени ее появления, оно сказалось после ее публикации. Это и понятно: пушкинские сказки всегда были широко популярны. Они в числе первых пушкинских произведений проникли в среду народов Средней Азии и Казахстана. Высокая художественность, идейность, лаконизм языка, доступность пушкинских сказок являлись важным условием преодоления языкового барьера.

Вместе с тем едва ли можно оправдать тех собирателей сказок (например, Д. К. Зеленина), которые не записывали некоторые народные сказки только на том основании, что их сюжет сходен с сюжетом "Сказки о царе Салтане".

Источники пушкинских сказочных сюжетов - малоизученная область. Их выявление раскроет немало тайн, не менее загадочных, чем таинства самих сказок поэта. Прав В. И. Чернышев, что "сказки великого поэта (Пушкина - М. Я.) остаются мало изученными. Главная причина этого - недостаточность собранных материалов". Он же предлагает выяснять источники пушкинских сказок, изучать способы использования поэтом этих источников, тщательно исследовать тексты сказок поэта. Справедливость этих слов подтверждается хотя бы тем, что до сих пор продолжаются споры об источниках "Сказки о рыбаке и рыбке" А. С. Пушкина, несмотря на то, что в этой области сделано немало (например, определены ее русский, польский, шведский фольклорные источники).

Некоторые восточные мотивы могли проникнуть в творчество Пушкина и через русские сказки. Например, подслушивание царя - довольно распространенный сюжет и в русских сказках. И оно, кстати, не противоречит сказочной логике, как считает Д. Н. Медриш, рассуждая о пушкинской "Сказке о царе Салтане". Оригинальное суждение о творческой эволюции Пушкина на примере сказок мы находим у В. Непомнящего. Он отмечает, что Пушкин создал "русскую Утопию" - остров Буян. Это суждение еще более оправдывает обращение к сказочным мотивам народного творчества.

В дальнейшем мы увидим, что независимо от понятий "заимствование", "влияние", некоторые мотивы Пушкинских сказок находят аналогию в фольклоре разных народов Востока. Причина этого на наш взгляд - взаимосвязь и синтез многих явлений духовной жизни народов, следы которых затеряны в глубокой древности. Так, тема сокрытия новорожденного довольно распространена в фольклоре народов Востока. Через фольклор, должно быть, она проникла и в литературу.
К примеру, тема сокрытия новорожденного присутствует и в знаменитой поэме "Царь-самодур" классика каракалпакской литературы Бердаха: новорожденную девочку скрывают от царя и воспитывают в подземелье - царь приказал оставлять в живых только своих сыновей.

У некоторых тюркоязычных народов Сибири в прошлом бытовал обычай: если умирал ребенок, то в колыбель следующего новорожденного (чтобы обмануть злых духов и спасти от них дитя), клали щенка. Рассматриваемый нами случай сокрытия ребенка может быть и отголоском этих верований, а может и не иметь никакого отношения к ним, ибо как мы видим, в сказке Пушкина и фольклоре среднеазиатских народов подобное явление носит негативный характер. А возможно, обычай обмана злых духов путем замены новорожденного щенком со временем трансформировался и, потеряв свой первоначальный смысл, стал лишь отголоском минувших эпох, т. е. обычай не соблюдался, но не был забыт, а поскольку фольклор служил памятью бесписьменных (и не только бесписьменных!) народов, то он и нашел свое место в нем, проявившись в сказочной форме.

Конец первой части.

Анализ источников

эпос "Шарьяр" < < <   |   К началу   |   > > > Сюжеты